Думай как гений. Интеллект – не главное: Как мыслят гении. Чаще всего, мы мыслим репродуктивно

Любая эпоха славится людьми, которые повлияли на ход истории благодаря своим исключительным способностям. Есть ли что-то общее у гениев разных времен и народов? Ответить на вопрос пытаются генетики, антропологи, философы и другие ученые.

В Музее медицинской истории Мюттера в Филадельфии – сотни необычных образцов. В одном из залов в стеклянных сосудах выставлены сросшиеся печени сиамских близнецов Чанга и Энга Банкеров, чьи-то разбухшие от подагры пальцы, камни из желчного пузыря одного из родоначальников правовой системы США Джона Маршалла, раковая опухоль, извлеченная из челюсти американского президента Гровера Кливленда и бедренная кость солдата времен гражданской войны в Северной Америке с застрявшей в ней пулей.

Но один экспонат, расположенный прямо у входа, неизменно пользуется особым успехом у всех посетителей, оставляющих многочисленные пятна на витрине и восторженные отзывы на сайте музея. Объект всеобщего интереса хранится в маленьком деревянном ящичке: это 46 пар предметных стекол, между которыми заключены срезы… мозга Альберта Эйнштейна. Над одним из них закреплена лупа, чтобы можно было разглядывать кусочек мозга размером с почтовую марку. Взгляд скользит по многочисленным завиткам и извилинам, напоминающим аэрофотосъемку какой-то реки. Разглядывая их, поневоле замираешь, несмотря на то (а может, наоборот, благодаря тому) что эти препараты никак не раскрывают феноменальных способностей великого физика. Прочие экспонаты наглядно демонстрируют последствия разных заболеваний и всевозможные уродства в развитии, а мозг Эйнштейна, напротив, являет собой образец гениальности, высочайший уровень развития разума, которого достигли единицы. «Он видел мир другим, не таким, каким видим его мы, – восхищается одна из посетительниц экспозиции Карен О’Хейр, глядя на окрашенный в чайный цвет срез мозга. – Но меня куда больше поражает то, что он мог “заглянуть” еще дальше – в области, неподвластные обычному взору!»

Каждая эпоха славится своими гениями, внесшими выдающийся вклад в определенную область знаний. Японская писательница Мурасаки Сикибу, жившая тысячу лет назад, прославилась литературной изобретательностью. Микеланджело знаменит мастерским владением резцом и кистью. Розалинд Франклин обладала уникальным научным чутьем: именно она придумала, как сфотографировать спираль ДНК (вскоре она скончалась из-за работы с радиоактивными веществами, а Нобелевская премия досталась Уотсону, Крику и Уилкинсону). «...Гений вторгается в свое время, как комета в круг планет, правильному и очевидному порядку в движении которых совершенно чужд его эксцентричный бег», – образно описывает роль выдающихся людей философ Артур Шопенгауэр. Но вернемся к Эйнштейну – единственным инструментом познания мира в его арсенале был разум. Созданная им в начале прошлого века общая теория относительности предсказала существование гравитационной «ряби», возникающей от объектов гигантской массы (таких как черные дыры), в пространственно-временном «океане» Вселенной. Целое столетие ученые пытались обнаружить предсказанные Эйнштейном гравитационные волны – и лишь пару лет назад им это удалось. (Понадобилось применить все последние технические достижения цивилизации.)

Открытия Эйнштейна позволили переосмыслить понимание основ мироздания. Однако наши знания о том, как устроен человеческий мозг, до сих пор остаются скудными. Почему способности Эйнштейна в разы превосходили возможности мозга его не менее просвещенных сокурсников? Как мыслят гении?

Альберт Эйнштейн для многих был и остается образцом гениальности – что и объясняет неиссякаемый интерес исследователей к изучению мозга великого физика. В 1951 году была записана его электроэнцефалограмма, а в 1955-м, после смерти ученого, патологоанатом сохранил срезы одной из частей его мозга. Большая часть препаратов хранится в Национальном музее здоровья и медицины в Силвер-Спринге (штат Мэриленд).

Ученые самых разных специальностей давно ищут ответ на этот вопрос. Древнегреческие мыслители полагали, что переизбыток «черной желчи» (меланхолии) – по классификации Гиппократа, одной из четырех жидкостей в человеческом теле – определял у поэтов, философов и других творческих натур возвышенное состояние души. Френологи пытались установить взаимосвязь гениальности с формой головы, усердно измеряя черепа выдающихся личностей; им даже удалось изучить голову философа Иммануила Канта. Однако все их попытки ни к чему не привели.

Гениальность сложно «ухватить за хвост»: это качество субъективно, зачастую познается лишь по прошествии времени и выражается в проявлении разных особенностей личности, среди которых нельзя выделить какую-то одну и сказать: здесь «начало всех начал». Нередко уровень интеллекта (IQ) пытаются признать главной мерой гениальности. Психолог Льюис Термэн из Стэнфордского университета, который в 1920-е годы придумал первый тест на IQ, пытался с его помощью выявлять гениальных людей. Термэн начал отслеживать успехи полутора тысяч калифорнийских школьников с уровнем IQ выше 140 – значение, которое, по его мнению, определяло рубеж гениальности. Исследователь надеялся установить, чего такие дети смогут добиться в жизни и насколько сумеют превзойти ничем не выделяющихся сверстников. Группа Термэна отслеживала информацию о «подопечных» на протяжении десятилетий жизни – между собой ученые называли их «термитами» – и опубликовала серию статей «Изучение основ гениальности». По прошествии лет многие «термиты» вошли в состав Национальной академии наук США, стали знаменитыми политиками, врачами, профессорами и музыкантами. За 40 лет реализации проекта ученые зафиксировали тысячи опубликованных научных статей и книг «подопытных», 350 запатентованных ими изобретений и около 400 изданных рассказов.

Однако, как выяснилось в ходе исследования Термэна, выдающийся интеллект отнюдь не гарантирует его обладателю высоких достижений. Некоторые «термиты», несмотря на высокий уровень IQ, так и не смогли добиться успеха, а несколько десятков человек вылетели из университета за плохую успеваемость.

Были и обратные примеры – когда прошедшие тестирование и не дотянувшие до планки гениальности школьники впоследствии очень и очень многого достигли в своих областях, как, например, нобелевские лауреаты по физике Луис Алварес и Уильям Шокли. История знает и другие случаи недооценки потенциала будущих известных ученых – Чарлз Дарвин, раскрывший тайну разнообразия видов живых существ, в юности считался «весьма обыкновенным мальчиком со средним уровнем интеллекта». Сейчас его имя известно всем.

Чтобы совершить научный прорыв – например, создать теорию эволюции путем естественного отбора, – необходимо иметь еще и творческий потенциал. Это качество IQ не измерить. Поэтому Скотт Барри Кауфман, научный директор Института творчества в Филадельфии, решил изучить природу выдающихся способностей с помощью творческих людей и опросил множество новаторов, в число которых вошли психолог Стивен Пинкер и комедийная актриса-импровизатор Анне Либера из телешоу Second Сity. Кауфман пытался найти сам источник бесконечного потока новых идей, возникающих у творческих личностей, но совсем не собирался постигать природу гениев. Он считает, что этот термин лишь позволяет обществу выделить нескольких любимцев, не обращая внимания на других, не менее достойных людей. Напротив, он надеялся, что подхлестнуть развитие воображения можно в каждом человеке.

Стивен Уилтшир, британский художник-аутист, за пять дней создал невероятно точную панораму Мехико, понаблюдав за городом всего полдня. Психиатр Дэролд Трефферт считает, что уникальная связь между двумя полушариями в мозге таких людей, как Стивен, позволяет им раскрыть свои творческие способности.

Паоло Вудс

В ходе исследований Скотт пришел к выводу, что удивительный «момент Эврики» – когда приходит понимание, как решить проблему, – наступает внезапно: иногда во сне, иногда на прогулке, а бывает, и в ванной. Зачастую озарение случается после длительных размышлений над задачей: мозг загружает информацию на сознательном уровне, а обрабатывает ее на уровне подсознания. И решение всплывает как бы само собой, когда его и не ждешь вовсе. «Величайшие идеи приходят людям в голову вовсе не тогда, когда они сосредоточенно думают над поставленной задачей», – уверен Кауфман.

Современные исследования мозга предлагают и другие объяснения «моментов Эврики». По словам нейробиолога Рекса Джанга из Университета Нью-Мексико, творческий процесс запускается в результате динамического взаимодействия множества нейронных сетей, работающих согласованно и активирующих разные отделы головного мозга как в левом, так и в правом полушариях, и особенно в префронтальной коре. Одна из этих нейронных сетей, преимущественно расположенная во внешних областях мозга, отвечает за способность реагировать на внешние же раздражители – например, когда мы собираемся на работу или заполняем платежные квитанции. Другая сеть отвечает за наши мысли и фантазии, за активацию воображения – и в основном задействует нейроны в средних областях коры.

Как именно нейронные сети взаимодействуют между собой в творческом процессе, наглядно демонстрирует джазовая импровизация. Чарлз Лимб, хирург-отоларинголог из Калифорнийского университета (Сан-Франциско), создал клавишный инструмент, не содержащий металлических частей, чтобы на нем можно было играть внутри магнитно-резонансного томографа. Шестеро джазовых пианистов, помещенных туда, по очереди иcполняли сначала основной звукоряд и отрывок из какого-нибудь произведения по памяти, а на последнем этапе – импровизировали, подыгрывая записи джазового квартета. По словам Чарлза, результаты исследования показали, что активность мозга при импровизации коренным образом отличалась от той, которая наблюдалась, когда музыканты играли по памяти. «Все выглядело так, как будто мозг на время отключал функцию самоконтроля», – объясняет Лимб.

Формулы на доске, описывающие динамику жидкой среды, выведены математиком Теренсом Тао, известным уникальным взглядом на вещи – «неземным мышлением»: в 31 год он стал обладателем престижной Филдсовской премии. Несмотря на свои достижения, Тао уверен, что значение имеет только кропотливая работа.

Паоло Вудс

Возможно, это объясняет с научной точки зрения ощущения известного джазового пианиста Кита Джарретта. Импровизации Кита на концертах могут продолжаться по несколько часов, но у него нет ответа на вопрос, как к нему приходит музыка, которую он играет. «Я нарочно отключаю мозг, – делится Кит со мной своим секретом. – И словно ухожу в безграничное пространство, где меня ждет… новая музыка».

Один из признаков творческой натуры – способность устанавливать связи там, где их на первый взгляд нет вовсе. Радиолог Эндрю Ньюберг из Маркусовского института общей медицины при Университете Томаса Джефферсона с помощью диффузионно-тензорной магнитно-резонансной томографии пытается создать карту расположения нейронных пучков в мозге творческих людей. Перед участниками эксперимента – теми же «гениями», которых изучал и Кауфман – ставятся стандартные задачи из тестов на креативность: например, найти новое применение бейсбольной бите или зубной щетке. Отслеживая выполнение задачи, Ньюберг сопоставляет полученные данные с мозговой активностью обычных людей из контрольной группы. Он собирается отсканировать мозг по 25 представителей каждой группы, чтобы выявить признаки схожей мозговой активности внутри групп и понять, отличает ли что-нибудь творческих людей от нетворческих.

Предварительные результаты сравнения «гениев» между собой выявили одно существенное отличие: на сканированных изображениях мозга видны яркие цветные полоски – это сгустки отростков нервных клеток, по которым клетки передают друг другу электрические сигналы. Большое красное пятно – мозолистое тело – центральный узел связи, объединяющий более 200 миллионов нервных отростков. Мозолистое тело связывает полушария мозга, обеспечивая непрерывный обмен информацией между ними. «Чем краснее изображение, тем больше нервных окончаний в пучке», – поясняет Ньюберг. Отличия сразу бросаются в глаза: красная область у «гениев» примерно вдвое шире, чем у представителей контрольной группы. «Можно сделать вывод, что у более творческих людей обмен информацией между полушариями происходит гораздо интенсивнее, – утверждает Эндрю, но тут же оговаривается: исследование еще не завершено. – Их мыслительный процесс отличается гибкостью, в нем задействовано больше разных областей мозга». Зеленые и синие пучки обозначают дополнительные связи, обеспечивающие обмен информацией между лобной, теменной и височной долями коры. «Возможно, удастся выявить различия и в их строении, – рассуждает Ньюберг. – Неизвестно, что еще мы узнаем в ходе исследований мозга».

В разные эпохи талантливые люди всегда стягивались в центры творческой активности. Сегодня один из таких центров – Кремниевая долина. Венчжао Лянь, занимающийся разработкой искусственного разума в компании Vicarious, обучает робота распознавать разные предметы и манипулировать ими. Компания создает программное обеспечение, имитирующее работу человеческого мозга.

Паоло Вудс

Пока нейробиологи пытаются разобраться в хитросплетениях нейронов и в том, имеют ли эти особенности мозга отношение к гениальности, другие ученые стемятся понять, рождаются ли гениями или все же становятся? Так психолог Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Чарлза Дарвина, не признавал «претензий на естественное равенство» и был убежден, что гениальность передается в роду по крови. Для доказательства этой идеи он составил и проанализировал родословные ярчайших европейцев, снискавших славу в самых разных областях: от Моцарта и Гайдна до Байрона, Чосера, Тита и Наполеона. Результаты этих изысканий Гальтон опубликовал в 1869 году в книге «Наследование таланта», собственно и положившей начало не прекращающимся по сей день дебатам о том, «рождаются или все же становятся». Сам Гальтон пришел к выводу, что гении встречаются редко – примерно один на миллион. Другой вывод тоже оказался вполне предсказуемым: «у большинства успешных людей имеются прославленные родственники».

Сегодня ученые надеются установить: есть ли гены, отвечающие за развитие интеллекта, манеру поведения или за более редкие качества вроде обладания тонким музыкальным слухом? Изучение интеллектуальных способностей, несомненно, связано с очевидными этическими вопросами: как будут использоваться результаты подобных исследований? Кроме этого, проведение таких работ сталкивается со множеством проблем генетики, ведь в формировании интеллекта могут оказаться задействованными сотни генов, каждый из которых вносит пусть и небольшой, но весьма существенный вклад.

А что по поводу других способностей – вроде врожденного музыкального слуха? Многие известные музыканты обладали идеальным слухом – к примеру, Моцарт. Получается, что благодаря этому качеству он и стал знаменитостью? Не совсем так. Сам по себе генетический потенциал отнюдь не гарантирует будущего успеха. Чтобы стать гением, необходимо взрастить заложенный в генах талант. И здесь многое зависит от общественно-культурной среды, в которой происходит становление гения, – как это было, например, в Багдаде в период Исламского возрождения (VIII–XIII века) или в Кремниевой долине в наше время.

Впрочем, врожденный Талант и благоприятная среда для его развития тоже еще не залог гениальности: ко всему этому нужно усердие при продвижении к намеченной цели. Далеко не обделенный талантом и выросший в прекрасных условиях Дарвин тем не менее целых два десятилетия доводил до совершенства труд своей жизни – книгу «Происхождение видов». Психолог Анджела Дакуорт полагает, что именно сочетание страсти к познанию и усердия – которые она называет «твердостью характера» – приводит одаренных людей к успеху. Анджелу тоже можно назвать гением – она получает поддержку престижного фонда Макартуров и является профессором Пенсильванского университета. По ее словам, в обывательском представлении о гениях слишком много «магии»: со стороны все выглядит так, будто величайшие достижения появляются из ниоткуда и не требуют усилий. Конечно, Анджела не отрицает, что природный талант необходим, но именно твердость характера, по ее мнению, определяет, сможет ли «урожденный гений» чего-то добиться. «Если повнимательнее присмотреться к любому успешному человеку, станет ясно, что ему ничего не далось даром», – убеждена она.

С тем, что ни один результат не удается получить «с наскока», согласен и Дин Кит Симонтон, почетный профессор психологии Калифорнийского университета (Дейвис), долгое время изучающий природу гениальности. «Важнейшим залогом успеха являются усердие и работоспособность», – считает Симонтон. Как правило, серьезные достижения – результат множества проб и ошибок. «Большинство опубликованных научных статей никто и никогда не цитирует. Большинство музыкальных произведений не записывается, а большинство картин никогда не увидят своего зрителя на выставках», – убежден Симонтон. Только один пример: Томас Эдисон известен как изобретатель фонографа и первого промышленного образца лампы накаливания, но это лишь два изобретения из более чем тысячи им запатентованных!

Еще один важный нюанс – недостаток поддержки может затормозить развитие потенциального гения, и у него так и не появится шанса проявить себя. До недавних пор женщины не могли получать образование наравне с мужчинами, им не давали расти в профессиональном плане и не признавали их достижений. Скажем, старшая сестра Моцарта Мария Анна была талантливой клавесинисткой, однако по настоянию отца прекратила заниматься музыкой, чтобы, едва достигнув совершеннолетия, выйти замуж. Половина женщин, участвовавших в исследовании Льюиса Термэна, тоже завершили карьеру в роли домохозяек.

С помощью функциональной магнитно-резонансной томографии специалист по слуху Чарлз Лимб установил, что джазовые музыканты и рэперы-фристайлеры во время импровизации невольно подавляют активность той части головного мозга, которая отвечает за самоконтроль. Чарлз планирует использовать электроэнцефалограмму для определения электрической активности мозга других творческих людей – например, стендап-комиков. «Самый лучший способ импровизировать – перестать себя контролировать», – считает композитор Кит Джарретт.

Людям, родившимся в бедности или в рабстве, редко выпадет шанс заняться чем-то еще, помимо попыток выжить. «Если и в самом деле предположить, будто гениев можно выявить и вырастить, то невероятная трагедия заключается в том, что тысячи потенциальных гениев сгинули, так и не раскрыв свои таланты!» – сокрушается историк Дэррин Макмейон.

В редких случаях – по воле провидения – судьба таланта складывается удачно, вопреки обстоятельствам. Так бесспорный гений Леонардо да Винчи был рожден в 1452 году вне брака в сельском доме, затерянном в оливковых рощах холмистой Тосканы. И все же Леонардо смог развить в себе способности, по широте и разнообразию которых ему не было равных: живописец, анатом, геолог и изобретатель, намного опередивший свое время.

Творческий путь Леонардо начался с обучения у итальянского скульптора и живописца Андреа дель Верроккьо во Флоренции. На протяжении жизни Леонардо не переставал придумывать что-то новое – тысячи страниц его рабочих тетрадей были испещрены набросками изобретений (в числе которых – модель вращающегося переносного моста и чертежи летательных аппаратов), а также мыслями, охватывающими буквально все сферы – от оптики до военной инженерии. Гений не останавливался ни перед какими трудностями. «Преградам меня не сломить, – писал он. – Любые преграды рушатся под напором решительности. Тот, кто всерьез нацелился на звезду, не передумает».

Большую часть жизни Леонардо провел во Флоренции, и жизнь эта пришлась на эпоху итальянского возрождения, когда искусство превозносилось богатыми покровителями, а его младшие гениальные современники Микеланджело и Рафаэль не переставали восхищать публику своими творениями. Леонардо испытывал наслаждение от одного лишь предвидения невозможного. Как писал Шопенгауэр, «создания гения выходят... за пределы их [современников] восприятия». Группа современных исследователей поставила перед собой в чем-то схожую задачу, выбрав не менее иллюзорный объект для изучения – гений Леонардо да Винчи. В рамках проекта «Леонардо» ученые пытаются составить его родословную и собрать как можно больше образцов его ДНК, чтобы понять, откуда он был родом, какими физическими качествами обладал, а также подтвердить подлинность приписываемых ему работ и, что самое интересное, – попытаться раскрыть секрет его необыкновенного таланта.

Лаборатория молекулярной антропологии одного из участников проекта, Дэвида Карамелли, располагается в здании XVI века и принадлежит Флорентийскому университету. Из окон открывается восхитительный вид на город, над которым величаво возвышается купол собора Санта-Мария-дель-Фьоре, увенчанный медным шаром, сработанным самим Верроккьо и установленным в 1471 году при помощи изобретательного Леонардо. Столь тесное переплетение прошлого и настоящего – неотъемлемый атрибут деятельности Дэвида, изучающего образцы ДНК неандертальцев и других существ ледниковой эпохи. Теперь он готовится применить свои наработки для изучения ДНК, остатки которой надеется извлечь из локона волос, сохранившегося после захоронения останков Леонардо, и чешуек кожи, возможно затерявшихся на его картинах или в рабочих тетрадях. Если и это не поможет, ученые готовы попробовать извлечь ДНК из следов слюны гения, которой он смачивал пергамен перед нанесением растирки из костной муки, гипса и мела, чтобы рисовать серебряной иглой. Тем временем специалисты по генеалогии пытаются отыскать потомков да Винчи по отцовской линии, чтобы взять у них образцы ДНК. Так Карамелли сможет установить генетический маркер, подтверждающий подлинность ДНК самого Леонардо, – если ее остатки, конечно, удастся обнаружить. Антропологи надеются получить доступ к останкам, приписываемым Леонардо, – они покоятся во французском замке Амбуаз, в окрестностях которого мастер скончался в 1519 году.

Впрочем, возможно, попытки разгадать причины появления гениев не скоро увенчаются успехом, и эта тайна Вселенной, как и множество других, еще долго будет занимать умы ученых.

Как гении приходят к своим идеям? Что общего между умом, который создал «Мону Лизу» и умом, который сумел породить теорию относительности? Что отличает стратегии мышления Эйнштейна, Эдисона, Да Винчи, Дарвина, Пикассо, Микеланджело, Галилео, Фрейда, Моцарта? Чему мы можем у них научиться?

Многие годы учёные и исследователи пытались изучить гениев с помощью статистики, как будто куча данных каким-либо образом может открыть секрет гениальности. В своём исследовании от 1904 года, посвящённом гениям, Хэвлок Эллис (знаменитый английский писатель и психолог; прим. mixednews.ru) заметил, что большинство гениев имели отцов старше тридцати лет; матерей моложе 25 и обычно много болели, будучи детьми. Другие исследователи отмечали, что многие из гениев придерживались обета безбрачия (Декарт), другие росли без отцов (Диккенс) или матерей (Дарвин). В конце концов, стало ясно, что статистика не проясняет ничего.

Учёные также пытались измерить зависимость между интеллектом и гениальностью. Но выяснилось, что одного лишь интеллекта недостаточно. Мэрилин вос Савант, чей IQ в 228 единиц является высочайшим из когда-либо зафиксированных, не принесла особого вклада ни в науку ни в искусство. Вместо этого она работает обычным колумнистом в журнале Parade. Обычные физики имеют IQ намного выше, чем обладатель Нобелевской премии Ричард Фейнман, которого многие считают последним величайшим гением Америки (его IQ составлял едва ли выдающиеся 122 единицы).

Быть гениальным – это не значит набирать 1600 очков в SAT, знать четырнадцать языков в семь лет, закончить задания Менса в рекордное время, иметь фантастически высокий IQ, и даже не значит вовсе быть умным. После продолжительных дебатов, инициированных в шестидесятые годы Д.П. Гилфордом, ведущим психологом, который призывал сфокусировать внимание науки на креативности, психологи пришли к заключению, что креативность это не то же самое, что интеллект. Человек может быть гораздо более креативным, нежели умным, или гораздо более умным, чем креативным.

Большинство людей со средним интеллектом, будучи поставлены перед некоторым вопросом или проблемой, в состоянии найти ожидаемый конвенциональный ответ. К примеру, будучи спрошены «Сколько составит половина от тринадцати?» большинство из нас немедленно ответит – шесть с половиной. Вы, скорее всего, нашли ответ в течение считанных секунд и вновь вернулись к чтению этого текста.

Чаще всего, мы мыслим репродуктивно, то есть на основании схожих проблем, с которыми мы уже сталкивались в прошлом. Сталкиваясь с проблемой, мы фокусируемся на каком-то решении из нашего прошлого, которое уже работало прежде. Мы спрашиваем себя «Что мне известно из моей жизни, учёбы или работы, что может решить эту проблему?» Затем мы аналитически выбираем наиболее многообещающий подход, основанный на прошлом опыте, исключаем все другие подходы, и начинаем работать в чётко определённом направлении в сторону решения этой проблемы. В силу разумности действий, основанных на прошлом опыте, мы становимся высокомерно уверенными в правильности наших решений.

В противоположность такому методу, гении мыслят продуктивно, а не репродуктивно. Столкнувшись с проблемой, они спрашивают себя «Сколькими разными способами я могу взглянуть на эту проблему?», «Как я могу посмотреть на неё под другим углом?», и «Сколькими путями я могу решить её?» Они имеют тенденцию находить несколько разных путей решения, некоторые из которых являются неконвенциональными и возможно даже уникальными. Продуктивный мыслитель может, например, сказать, что есть несколько путей представить себе число «тринадцать» и много разных способов разделить что-либо. Вот несколько примеров.

6.5
13 = 1 и 3
XIII = 11 и 2
XIII = 8

(Примечание: Как вы можете видеть, помимо шести с половиной, представив «тринадцать» разными способами и разными способами разделив его, кто-нибудь может сказать, что половина от 13 это 6.5, 1 и 3, 11 и 2, или 8, и так далее). С помощью продуктивного мышления, человек в состоянии сгенерировать столько разных подходов, сколько только может. Он принимает во внимание как наименее очевидные, так и наиболее вероятные подходы. Здесь играет свою роль желание исследовать все подходы, которые кажутся важными, даже после того, как найден наиболее многообещающий. Эйнштейну однажды задали вопрос, в чём заключается разница между ним и обычным человеком. Он ответил, что если вы попросите обычного человека найти иголку в стоге сена, этот человек остановится, как только найдёт эту иголку. Он же перевернёт весь стог в поисках всех возможных иголок.

Как креативные гении генерируют столь много альтернативных вариантов и догадок? Почему столь многие их идеи оказываются такими глубокими и многообещающими? Как они продуцируют «слепые» вариации, которые ведут к новым и оригинальным открытиям? Всё большее число учёных предоставляет свидетельства того, что они могут охарактеризовать способ мышления гениальных людей. Изучая дневники, записные книжки, корреспонденцию, записи бесед и идеи величайших мыслителей человечества, они выделили некоторые общие стратегии и стили мышления, которые позволяют гениям генерировать множество новых и оригинальных идей.

Стратегии

Ниже приведено краткое описание стратегий, которые оказались характерны для стиля мышления креативных гениев в науке, искусстве и промышленности на протяжении всей истории человечества.

Гении смотрят на проблему множеством разных способов. Гении часто находят новую точку зрения, которую до тех пор никто не исследовал. Леонардо да Винчи считал, что для получения знания о форме проблемы, вам следует начать с попытки реструктурировать её множеством различных способов. Он чувствовал, что его первое впечатление от проблемы слишком традиционно для его обычного способа смотреть на вещи. Он реструктурировал свою проблему, последовательно глядя на неё с разных перспектив. С каждым новым шагом, его понимание углублялось, и он начинал понимать суть этой проблемы. Теория относительности Эйнштейна, фактически, представляет собой описание взаимодействия между различными перспективами. Аналитические методы Фрейда были разработаны для того, чтобы находить детали, которые не укладывались в традиционную перспективу, с целью найти абсолютно новую точку зрения.

Чтобы творчески решить проблему, мыслящий человек должен оставить свой изначальный подход, который исходит из прошлого опыта и ре-концептуализировать проблему.

Гении делают свои мысли видимыми. Взрыв креативности в эпоху Ренессанса был тесно связан с записыванием и передачей огромного объёма информации параллельным языком – языком живописи, рисунков и диаграмм – таким например, как знаменитые диаграммы Да Винчи и Галилео. Галилео революционизировал науку, начав придавать своим мыслям видимую форму с помощью диаграмм, карт, и рисунков, в то время как его современники продолжали использовать традиционную математическую и словесную форму.

Как только гении осваивают минимальные вербальные навыки, они, по всей видимости, начинают развивать мастерство в визуальных и пространственных способностях, что даёт им возможность гибко представлять информацию множеством разных способов. Когда Эйнштейн обдумывал какую-либо проблему, он всегда находил необходимым сформулировать её предмет столькими различными способами, сколькими только возможно, включая диаграммный. У него был очень визуальный ум. Он мыслил в категориях визуальных и пространственных форм, вместо того, чтобы думать чисто математически или с помощью словесных логических цепочек. Фактически, он считал, что слова и числа, не важно, были ли они записаны или сказаны, не играли сколько-нибудь значительной роли в его процессе мышления.

Гении продуктивны. Отличительной особенностью гениев является их невероятная продуктивность. Томас Эдисон владел 1093 патентами, что до сих пор является непревзойдённым рекордом. Он обеспечивал высокую продуктивность, устанавливая для себя и своих помощников норму идей. Его собственная норма была – одно мелкое изобретение каждые десять дней и одно значительное изобретение каждые полгода. Бах писал по кантате каждую неделю, даже когда был болен или истощён. Моцарт написал более шести сотен музыкальных произведений. Эйнштейн наиболее известен своими работами по теории относительности, но он опубликовал также 248 других работ. В своём исследовании 2036 различных учёных на протяжении всей человеческой истории, Дин Симонтон из Университета Калифорнии обнаружил, что наиболее уважаемые учёные создавали не только великие работы, но и немалое количество «плохих». Из их впечатляющего общего количества возникало качество. Так что, гении продуктивны. Точка.

Гении придумывают новые комбинации. Дин Симонтон в своей книге 1989 года «Научный гений» предположил, что гении являются гениями потому, что они придумывают больше новых сочетаний и комбинаций, чем просто талантливые люди. Как очень игривый ребёнок с кучей деталей ЛЕГО, гений постоянно комбинирует и рекомбинирует идеи, образы и мысли в различные сочетания в своём мозгу и подсознании. Возьмите знаменитое уравнение Эйнштейна E=mc2. Эйнштейн не открыл концепции энергии, массы, или скорости света. Вместо этого, скомбинировав эти концепции в новом сочетании, он сумел взглянуть на тот же самый мир, что видит каждый, и увидеть его по-новому. Законы наследственности, на которых базируется современная генетика, являются результатами работ Грегора Менделя, который скомбинировал математику и биологию, создав новую науку.

Гении ищут взаимосвязи. Если какой-либо особый образ мышления и выделяет креативного гения – так это способность сопоставлять не связанные объекты. Именно эта способность соединять несоединённое даёт им возможность видеть вещи, которых совершенно не замечают другие. Леонардо Да Винчи связал в своём воображении звук колокола и след от брошенного в воду камня. Это позволило ему сделать заключение, что звук распространяется волнами. В 1865 году Ф.А. Кекуле интуитивно открыл кольцеобразную форму молекулы бензола, связав её с приснившимся ему образом змеи, кусающей собственный хвост. Самюэль Морзе бился над проблемой передачи телеграфного сигнала с одного побережья океана на другое. Однажды он увидел, как меняют лошадей на почтовой станции, и связал почтовые станции и телеграфные сигналы. Решением было давать сигналу периодические усиления. Никола Тесла увидел связь между Солнцем и электродвигателем, которая позволила создать электродвигатель переменного тока, в котором магнитное поле двигателя вращалось внутри него, подобно тому, как вращается (с нашей точки зрения) Солнце.

Гении мыслят от обратного. Физик и философ Дэвид Бом считал, что гении способны мыслить иным образом, потому что они могли вытерпеть амбивалентность между противоположностями или двумя несовместимыми объектами. Доктор Альберт Ротенберг, известный исследователь процесса творчества, отметил эту способность у большого числа гениев, включая Эйнштейна, Моцарта, Эдисона, Пастера, Джозефа Конрада, и Пикассо в своей книге 1990 года «Явление богини: творческий процесс в искусстве, науке и других областях». Физик Нильс Бор считал, что если вы сможете удержать противоположности вместе, то вы приостановите свои мысли и ваш разум начнёт работать на новом уровне. Приостановка мысли позволяет интеллекту, который стоит за ней, действовать и создавать новые формы. Вихрь противоположностей создаёт условия для того, чтобы новая точка зрения свободно всплыла из глубины вашего разума. Способность Бора представить свет одновременно как волну и как частицу, привела его к открытию принципа взаимозависимости. Изобретение Томасом Эдисоном практичной системы освещения включало в себя комбинирование параллельного соединения с высокорезистивной нитью накаливания в его лампах, а это сочетание считалось невозможным обычными мыслителями, а фактически, его не рассматривали вообще, потому что считали невозможным. Поскольку Эдисон оказался способным стерпеть амбивалентность между двумя этими несовместимыми вещами, то он сумел увидеть связь, которая привела его к великому прорыву.

Гении мыслят метафорично. Аристотель полагал метафору признаком гения, считая, что человек, который способен почувствовать сходство между двумя различными областями бытия и связать их друг с другом, это личность с особым даром. Если несхожие вещи сходятся в каких-то определённых аспектах, возможно, они также сходятся и в других. Александр Грэхем Белл заметил сходство между внутренней работой человеческого уха и колебательной способностью твёрдой мембраны, и пришёл к идее телефона. Томас Эдисон изобрёл фонограф через день после того, как провёл аналогию между игрушечной трубой и движениями бумажного человечка и звуковыми колебаниями. Подводные работы стали возможны после наблюдений за корабельными червями, которые вгрызаются в корабельную древесину, сперва проделав в ней трубки. Эйнштейн получил и объяснил многие из своих абстрактных принципов, проводя аналогии с повседневными событиями, такими например, как движение лодки или нахождение на железнодорожной платформе, когда мимо неё проходит поезд.

Гении готовят себя к случайности. Всякий раз, когда мы пытаемся сделать что-то и терпим неудачу, мы заканчиваем тем, что делаем что-то ещё. Как бы просто не выглядело это выражение, это первый принцип творческой случайности. Мы можем спросить себя, почему мы потерпели неудачу в том, что намеревались сделать, и это разумный и ожидаемый подход к делу. Но творческая случайность провоцирует другой вопрос: «Что же мы сделали?» Ответ на этот вопрос новым, неожиданным способом – ключевая часть акта творчества. Это не просто удача, а творческое озарение высшего порядка. Александр Флеминг не был первым врачом, который заметил во время своих исследований смертоносных бактерий, что на поверхности открытой внешней среде культуры образуется плесень. Менее одарённый врач, скорее всего, выбросил бы этот кажущийся незначительным случай из головы, но Флеминг посчитал его «интересным» и захотел понять, есть ли у него какой-нибудь потенциал. Это «интересное» наблюдение привело к созданию пенициллина, который спас миллионы жизней. Томас Эдисон, размышляя над тем, каким образом сделать угольную нить накаливания, бездумно играл с кусочком шпаклёвки, крутя и сворачивая её в своих пальцах, и когда он опустил глаза на свои руки, то ответ оказался прямо перед его глазами: скрутить угольную нить как верёвку. Б.Ф. Скиннер сформулировал первый принцип научной методологии: когда вы находите что-то интересное, бросьте всё и займитесь изучением этого. Слишком многие не слышат, когда удача стучится в дверь, потому что слишком заняты исполнением задуманного наперёд плана. Творческие гении не ждут подарка судьбы; вместо этого, они активно ищут случайное открытие.

Обобщение

Знакомство с распространёнными стратегиями мышления творческих гениев и их применение может сделать вас более креативным в вашей работе и личной жизни. Творческие гении являются гениями, потому что они знают «как» думать, вместо того, чтобы знать «что» думать. Социолог Гэрриет Цукерман опубликовала интересное исследование обладателей Нобелевской премии, которые жили в Соединённых Штатах в 1977 году. Она обнаружила, что шесть студентов Энрико Ферми получили премии. У Эрнста Лоуренса и Нильса Бора у каждого было по четыре. Д.Д. Томпсон и Эрнест Резерфорд вдвоём обучили семнадцать нобелевских лауреатов. И это вовсе не случайность. Совершенно очевидно, что эти нобелевские лауреаты не только были креативны сами по себе, но также были способны научить других мыслить креативно.

Леонардо да Винчи считал: чтобы обрести знания о форме проблемы, нужно сначала понять, как преобразовать ее максимально разными способами. Он полагал, что первый взгляд на проблему, по определению, слишком предубежденный, потому что это обычный способ видеть вещи. Мастер смотрел на задачу сначала под одним углом зрения, а потом под несколькими другими. С каждым разом его понимание становилось все более глубоким, и он начинал видеть суть дела. Такую мыслительную стратегию Леонардо называл saper vedere, то есть «знать, как смотреть». Гениальность часто проявляется в том, чтобы найти новый подход. Теория относительности Эйнштейна - по сути, описание взаимодействий различных перспектив. Фрейд «переформулировал» проблему, чтобы изменить ее смысл, - поместить не в тот контекст, в котором ее привыкли воспринимать. Например, определив бессознательное как «инфантильную» часть разума, Фрейд помог пациентам изменить способ мышления и реакции на собственное поведение.

Один из многих способов, которыми наш разум пытается облегчить жизнь, - создание первого впечатления о ситуации. Как и первые впечатления о людях, наши беглые взгляды на проблемы и ситуации обычно узкие и предубежденные. Мы видим только то, что привыкли видеть, и стереотипное мышление препятствует ясному рассмотрению задачи и работе воображения. При этом не возникает сомнений в правильности подхода, поэтому мы так и не понимаем, что именно происходит. Утвердившись в одной точке зрения, мы отсекаем все остальное. У нас возникают идеи определенного рода, но только они, а не какие-то другие. Представьте, что парализованный человек, который изобрел инвалидное кресло, определил свою задачу фразой «Чем занять время, пока я лежу в постели?», а не идеей «Как выбраться из постели и передвигаться вокруг?»

Нужно освободиться и научиться видеть то, чего вы не ищете

Присматривались ли вы к колесам железнодорожного состава? У них есть фланцы, то есть выступы изнутри, препятствующие соскальзыванию поезда с рельсов. Изначально таких фланцев в вагонах не было. Вместо этого ими были снабжены рельсовые пути. Проблема железнодорожной безопасности звучала так: «Как сделать пути безопаснее для прохода вагонов?» Сотни тысяч миль железнодорожного полотна были выпущены с ненужными стальными выступами. Только после того, как постановка вопроса изменилась и стала звучать иначе: «Какими нужно делать колеса, чтобы они более твердо соприкасались с полотном?» - было изобретено колесо с фланцами. Начнем с того, что вообще полезно формулировать проблемы определенным образом. Запишите задачу, стоящую перед вами, в виде вопроса. Используйте фразу «Какими способами я могу...» для начала предложения: это называется пригласительным шаблоном и помогает не зациклиться на формулировке проблемы, допускающей единственное толкование. Например, вычеркните из абракадабры, приведенной ниже, шесть букв, чтобы получилось обычное слово.

Ш Т В Е С О Т Р И Ь Б Т У К Ь В

Если сформулировать проблему словами «Как вычеркнуть шесть букв, чтобы получить существующее слово?», решить это упражнение будет нелегко. Однако если поставить вопрос так: «Какими способами я могу вычеркнуть шесть букв, чтобы получить существующее слово?» - на вас, возможно, снизойдет вдохновение, и вы подумаете о целом ряде альтернативных решений, в том числе и о вычеркивании букв, составляющих слова «шесть букв», чтобы получилось слово ТВОРИТЬ.

У маленького Эйнштейна был любимый дядюшка Якоб, который учил его математике, меняя внешний вид заданий. Например, из алгебры он делал игру - охоту на маленькое загадочное животное (Х). В результате выигрыша (если задача решалась) Альберт «ловил» зверя и называл его истинное имя. Изменив содержание задач и превратив математику в игру, Якоб учил мальчика подходить к проблемам как к игре, а не как к работе. Впоследствии Эйнштейн концентрировался на своих занятиях с той же интенсивностью, которую большинство приберегают для игр и хобби. Рассмотрим последовательность букв FFMMTT. Возможно, вы определите ее как три пары букв. Если предложат строку KLMMNOTUV, вы, скорее всего, посчитаете ее тремя тройками букв. В каждом случае буквы ММ будут восприниматься по-разному - как члены одной или разных групп. Если написать только буквы ММ, у вас не возникнет никаких причин не рассматривать их как пару букв. Именно информационный контекст влияет на решение и порой убеждает отказаться от изначального варианта в пользу какого-то другого.

Чем чаще удастся ставить вопрос иным образом, тем больше шансов на то, что понимание проблемы изменится и обретет глубину. Когда Эйнштейн решал какую-либо задачу, он считал нужным переформулировать ее максимальным числом способов. Однажды на вопрос, что бы он сделал, если бы узнал об огромной комете, которая через час врежется в Землю и полностью разрушит ее, Эйнштейн ответил, что потратил бы 55 минут на формулировку задачи и пять минут - на решение. Утверждения Фрейда о подсознательном кажутся большим научным открытием, но ведь на поверку это просто представление темы иным способом. Коперник или Дарвин открыли не новую теорию, но прекрасную новую точку зрения. Прежде чем приступить к мозговому штурму задачи, переформулируйте ее по меньшей мере пятью или десятью способами, чтобы исследовать с разных углов зрения. Акцент нужно делать не столько на правильном, сколько на альтернативном определении проблемы. Рано или поздно вы найдете устраивающее решение.

Думать так, как не думают другие

Каждый раз, когда мы пытаемся что-то сделать и терпим неудачу, в итоге делаем что-то другое. Каким бы очевидным это утверждение ни казалось, это первый принцип творческой случайности - так называемой серендипности. Можно спрашивать себя, почему не получилось то, что мы хотели, и это вполне разумно и ожидаемо. Но творческая случайность побуждает задать другой вопрос: что же мы сделали? Новый, неожиданный ответ на этот вопрос - это, по сути, акт творчества. Это не удача, но креативная идея высшего порядка.

Серендипность - интуитивная прозорливость; способность делать глубокие выводы из случайных наблюдений, находить то, чего не искал. Кроме того, этим термином обозначают сам факт неожиданного открытия, а также психологическое состояние в этот момент.

Открытие электромагнитных законов произошло по творческой случайности. Отношения между электричеством и магнетизмом впервые усмотрел в 1820 году Ганс Эрстед - как ни странно, на публичной лекции, где он демонстрировал «хорошо известный факт» того, что электричество и магнетизм - совершенно независимые феномены. Эксперимент в тот день провалился: электрический ток дал магнитный эффект. Эрстед был достаточно наблюдателен, чтобы заметить эффект; достаточно честен, чтобы его признать, и достаточно прилежен, чтобы изучить и опубликовать его. Максвелл использовал эти эксперименты для распространения ньютоновских методов моделирования и математического анализа в видимом механическом мире на невидимый мир электричества и магнетизма и вывел некоторые законы (теперь они носят его имя), открывшие дверь в современный мир электричества и электроники.

Даже когда мы пытаемся сознательно и рационально сделать что-то, порой совершаем то, чего делать не намеревались. Джон Уэсли Хайятт, печатник и механик из Олбани, долго и упорно работал над созданием материала для бильярдных шаров, поскольку слоновая кость становилась редкостью. В итоге он, однако, изобрел целлулоид - первую коммерчески успешную пластмассу. Б.Ф. Скиннер советовал всем, кто, работая над своей задачей, наткнулся на нечто интересное, оставить первоначальный замысел и изучать это нечто.

Собственно, он возвел эту идею в ранг первого принципа научной методологии. Так поступили Уильям Шокли и междисциплинарный коллектив лаборатории Bell. Изначально эта команда была создана для работы над МОП-транзистором, в итоге они разработали контактный плоскостной транзистор, а попутно создали новую науку - физику полупроводников. Эти достижения в результате все же привели к созданию МОП-транзистора, затем к интегральным микросхемам и новым прорывам в области электроники и компьютеров. Уильям Шокли описал этот процесс как «методологию творческих неудач».

Прежде чем приступить к мозговому штурму, переформулируйте задачу по меньшей мере пятью или десятью способами

У Ричарда Фейнмана был любопытный практический тест, которым он оценивал новую идею: открывает ли она что-то, не относящееся к исходной проблеме? То есть: «Можно ли объяснить что-то, что вы не собирались объяснять?» и «Открыли ли вы что-то, что не собирались открывать?» В 1938 году двадцатисемилетний Рой Планкетт намеревался придумать новый хладагент. Вместо этого у него получился шарик белого воскового материала, который проводил тепло и не прилипал к поверхностям. Завороженный этим необычным материалом, он отказался от первоначальной идеи исследования и стал проводить эксперименты с новым веществом, которое впоследствии получило известность как тефлон. В принципе, неожиданное событие, провоцирующее внеплановое изобретение, мало чем отличается от внезапно сломавшегося автомобиля, из-за которого приходится ночевать в незнакомом интересном городе; от книги, присланной по ошибке, но которая нам очень понравилась; от закрытия ресторана, подтолкнувшего попробовать другую кухню. Но в поиске идей и творческих решений многие не обращают внимания на неожиданное, а следовательно, теряют возможность превратить подвернувшийся шанс в творческую возможность. Нужно освободиться и научиться видеть то, чего вы не ищете.

В 1839 году Чарльз Гудьир искал способы облегчить работу с резиной и случайно пролил жидкость, которая затвердела, но не потеряла своих качеств. Подтолкнув свою мысль в этом непредсказуемом направлении, он изобрел процесс вулканизации; сконцентрировавшись на «интересных» аспектах идеи, открыл ее потенциал. Александр Флеминг не первым из врачей при изучении мертвых бактерий заметил, что на культуре, не помещенной в должные условия, формируется плесень. Менее одаренные специалисты отбросили в сторону этот, казалось бы, малозначительный факт, но Флеминг отметил его как любопытный и предположил наличие в нем потенциала. Это наблюдение привело к появлению пенициллина, спасшего миллионы жизней. Томас Эдисон, обдумывая, как лучше реализовать идею углеродной нити накаливания, играл с куском замазки, перекатывая его в руках и скручивая; когда он взглянул на свои руки, ответ пришел сам собой: нужно скрутить нить, как веревку.

Что общего между умом, который создал «Мону Лизу» и умом, который сумел породить теорию относительности? Что отличает стратегии мышления Эйнштейна, Эдисона, Да Винчи, Дарвина, Пикассо , Микеланджело, Галилео, Н. Теслы, Фрейда, Моцарта? Чему мы можем у них научиться?

Чаще всего, мы мыслим репродуктивно,

то есть на основании схожих проблем, с которыми мы уже сталкивались в прошлом.

Сталкиваясь с проблемой, мы фокусируемся на каком-то решении из нашего прошлого, которое уже работало прежде. Мы спрашиваем себя «Что мне известно из моей жизни, учёбы или работы, что может решить эту проблему?»

Затем мы аналитически выбираем наиболее многообещающий подход, основанный на прошлом опыте, исключаем все другие подходы, и начинаем работать в чётко определённом направлении в сторону решения этой проблемы. В силу разумности действий, основанных на прошлом опыте, мы становимся высокомерно уверенными в правильности наших решений.

В противоположность такому методу, гении мыслят продуктивно, а не репродуктивно.

Столкнувшись с проблемой, они спрашивают себя:

Сколькими разными способами я могу взглянуть на эту проблему?
Как я могу посмотреть на неё под другим углом?
Сколькими путями я могу решить её?

Они имеют тенденцию находить несколько разных путей решения.

С помощью продуктивного мышления, человек в состоянии сгенерировать столько разных подходов, сколько только может. Он принимает во внимание как наименее очевидные, так и наиболее вероятные подходы. Здесь играет свою роль желание исследовать все подходы, которые кажутся важными, даже после того, как найден наиболее многообещающий. Эйнштейну однажды задали вопрос, в чём заключается разница между ним и обычным человеком. Он ответил, что если вы попросите обычного человека найти иголку в стоге сена, этот человек остановится, как только найдёт эту иголку. Он же перевернёт весь стог в поисках всех возможных иголок.

Как креативные гении генерируют столь много альтернативных вариантов и догадок?

Почему столь многие их идеи оказываются такими глубокими и многообещающими?

Как они продуцируют «слепые» вариации, которые ведут к новым и оригинальным открытиям?

Всё большее число учёных предоставляет свидетельства того, что они могут охарактеризовать способ мышления гениальных людей .
Изучая дневники, записные книжки, корреспонденцию, записи бесед и идеи величайших мыслителей человечества, они выделили некоторые общие стратегии и стили мышления , которые позволяют гениям генерировать множество новых и оригинальных идей .

Стратегии

Ниже приведено краткое описание стратегий , которые оказались характерны для стиля мышления креативных гениев в науке, искусстве и промышленности на протяжении всей истории человечества.

Гении смотрят на проблему множеством разных способов.

Гении часто находят новую точку зрения, которую до тех пор никто не исследовал. Леонардо да Винчи считал, что для получения знания о форме проблемы, вам следует начать с попытки реструктурировать её множеством различных способов. Он чувствовал, что его первое впечатление от проблемы слишком традиционно для его обычного способа смотреть на вещи. Он реструктурировал свою проблему, последовательно глядя на неё с разных перспектив. С каждым новым шагом, его понимание углублялось, и он начинал понимать суть этой проблемы. Теория относительности Эйнштейна, фактически, представляет собой описание взаимодействия между различными перспективами. Аналитические методы Фрейда были разработаны для того, чтобы находить детали, которые не укладывались в традиционную перспективу, с целью найти абсолютно новую точку зрения.

Чтобы творчески решить проблему , мыслящий человек должен оставить свой изначальный подход, который исходит из прошлого опыта и ре-концептуализировать проблему.

Гении делают свои мысли видимыми.

Взрыв креативности в эпоху Ренессанса был тесно связан с записыванием и передачей огромного объёма информации параллельным языком - языком живописи, рисунков и диаграмм - таким например, как знаменитые диаграммы Да Винчи и Галилео.

Галилео революционизировал науку, начав придавать своим мыслям видимую форму с помощью диаграмм, карт, и рисунков, в то время как его современники продолжали использовать традиционную математическую и словесную форму.

Когда Эйнштейн обдумывал какую-либо проблему, он всегда находил необходимым сформулировать её предмет столькими различными способами, сколькими только возможно, включая диаграммный.
У него был очень визуальный ум. Он мыслил в категориях визуальных и пространственных форм, вместо того, чтобы думать чисто математически или с помощью словесных логических цепочек.
Фактически, он считал, что слова и числа, не важно, были ли они записаны или сказаны, не играли сколько-нибудь значительной роли в его процессе мышления.

Гении продуктивны.

Отличительной особенностью гениев является их невероятная продуктивность.

Томас Эдисон владел 1093 патентами.

Бах писал по кантате каждую неделю, даже когда был болен или истощён.

Моцарт написал более шести сотен музыкальных произведений.

Эйнштейн наиболее известен своими работами по теории относительности, но он опубликовал также 248 других работ.

Наиболее уважаемые учёные создавали не только великие работы, но и немалое количество «плохих». Из их впечатляющего общего количества возникало качество.

Так что, гении продуктивны. Точка.

Гении придумывают новые комбинации.

Дин Симонтон в своей книге 1989 года «Научный гений» предположил, что гении являются гениями потому, что они придумывают больше новых сочетаний и комбинаций, чем просто талантливые люди .

Как очень игривый ребёнок с кучей деталей ЛЕГО, гений постоянно комбинирует и рекомбинирует идеи, образы и мысли в различные сочетания в своём мозгу и подсознании.

Гении ищут взаимосвязи.

Если какой-либо особый образ мышления и выделяет креативного гения - так это способность сопоставлять не связанные объекты. Именно эта способность соединять несоединённое даёт им возможность видеть вещи, которых совершенно не замечают другие.

Леонардо Да Винчи связал в своём воображении звук колокола и след от брошенного в воду камня. Это позволило ему сделать заключение, что звук распространяется волнами.

В 1865 году Ф.А. Кекуле интуитивно открыл кольцеобразную форму молекулы бензола, связав её с приснившимся ему образом змеи, кусающей собственный хвост.

Гении мыслят от обратного.

Физик Нильс Бор считал, что если вы сможете удержать противоположности вместе, то вы приостановите свои мысли и ваш разум начнёт работать на новом уровне. Приостановка мысли позволяет интеллекту , который стоит за ней, действовать и создавать новые формы. Вихрь противоположностей создаёт условия для того, чтобы новая точка зрения свободно всплыла из глубины вашего разума.

Гении мыслят метафорично.

Аристотель полагал метафору признаком гения , считая, что человек, который способен почувствовать сходство между двумя различными областями бытия и связать их друг с другом, это личность с особым даром.
Если несхожие вещи сходятся в каких-то определённых аспектах, возможно, они также сходятся и в других.

Александр Грэхем Белл заметил сходство между внутренней работой человеческого уха и колебательной способностью твёрдой мембраны, и пришёл к идее телефона.

Томас Эдисон изобрёл фонограф через день после того, как провёл аналогию между игрушечной трубой и движениями бумажного человечка и звуковыми колебаниями.

Эйнштейн получил и объяснил многие из своих абстрактных принципов, проводя аналогии с повседневными событиями, такими например, как движение лодки или нахождение на железнодорожной платформе, когда мимо неё проходит поезд.

Гении готовят себя к случайности.

Всякий раз, когда мы пытаемся сделать что-то и терпим неудачу, мы заканчиваем тем, что делаем что-то ещё. Как бы просто не выглядело это выражение, это первый принцип творческой случайности .

Мы можем спросить себя, почему мы потерпели неудачу в том, что намеревались сделать, и это разумный и ожидаемый подход к делу. Но творческая случайность провоцирует другой вопрос: «Что же мы сделали?» Ответ на этот вопрос новым, неожиданным способом - ключевая часть акта творчества .

Это не просто удача, а творческое озарение высшего порядка. Слишком многие не слышат, когда удача стучится в дверь, потому что слишком заняты исполнением задуманного наперёд плана. Творческие гении не ждут подарка судьбы; вместо этого, они активно ищут случайное открытие.

Знакомство с распространёнными стратегиями мышления творческих гениев и их применение может сделать вас более креативным в вашей работе и личной жизни.

Творческие гении являются гениями, потому что они знают «как» думать, вместо того, чтобы знать «что» думать.

Социолог Гэрриет Цукерман опубликовала интересное исследование обладателей Нобелевской премии, которые жили в Соединённых Штатах в 1977 году. Она обнаружила, что шесть студентов Энрико Ферми получили премии. У Эрнста Лоуренса и Нильса Бора у каждого было по четыре. Д.Д. Томпсон и Эрнест Резерфорд вдвоём обучили семнадцать нобелевских лауреатов. И это вовсе не случайность. Совершенно очевидно, что эти нобелевские лауреаты не только были креативны сами по себе, но также были способны научить других мыслить креативно.